Галлюцинации после операции катаракты

Галлюцинации после операции катаракты

Еще старым врачам были известны случаи развития зритель-
ных галлюцинаций при различных заболеваниях глаз: кератитах,
отслойке сетчатки, глаукоме, катаракте. Равным образом были
известны случаи слуховых галлюцинаций при заболеваниях уха,
ведущих к тугоухости или глухоте. Описаны случаи психозов с
острым развитием галлюцинаторных состояний после операции
катаракты. Вызванные местными заболеваниями зрительные
или слуховые ощущения могут оказаться тем ядром, вокруг ко-
торого кристаллизуются основные компоненты галлюцинатор-
ного процесса, способствуя оформлению галлюцинаций в
определенном направлении, если имеются общие предпосылки
для их развития. Добавочные раздражения, идущие, например,
от пятен роговицы, при известных условиях могут сыграть роль,
аналогичную надавливанию на глазные яблоки у больных с бе-
лой горячкой. Однако количество случаев, при которых такие
раздражения возможны, очень незначительно. В больнице им.
Гельмгольца в Москве на много тысяч больных с катарактой
было констатировано только два случая галлюцинаторных рас-
стройств и оба наблюдались в связи с операцией. Приводим изв-
лечение из истории болезни такой больной, находившейся в
клинике 2-го ММИ. В этом случае катаракта, как таковая, не иг-
рала особенной роли, но анализ его может много дать для пони-
мания вообще всех случаев такого рода.
Больная С. 64 лет. Поступила в больницу им. Гельмгольца
5/ХП—39 г. В течение всей жизни ничем серьезным не болела. Училась
дома, очень мало. Всю свою жизнь больная занималась домашним хо-
зяйством. Всегда была придирчива, стенична. Последние два года стала
раздражительна, сварлива, по каждому малейшему поводу раздража-
лась, сердилась и обижалась на своих близких. Последний год стала
особенно тревожна, беспокойна. Высказывала опасения за дочь, за вну-
ка, когда те уходили из дома. Следила за домработницей, боясь, что та
украдет что-либо, запирала предметы домашнего обихода. Боялась
оставаться одна в комнате, говорила, что ее могут убить, запирала две-
ри, окна. Ночи спала тревожно, часто просыпалась. Заболела катарак-
той. Известие о необходимости операции приняла с волнением,
высказывала опасение, что ослепнет, умрет.
Операция была сделана под местной анестезией. В качестве средст-
3
ва, расширяющего зрачок, был введен 1 см эзерина. Спустя 6 часов по-
сле операции больная стала тревожно озираться, с кем-то разговаривать,
кого-то просить, чтобы ее оставили в покое. Внезапно вскочила с посте-
ли, бросилась ее отодвигать, пыталась сама спрятаться под кровать. Ког-
да ее пытались удержать, стала кричать, плакать, просить о «пощаде». От
лекарств отказывалась, всех отталкивала, никого к себе не подпускала.
Состояние возбуждения продолжалось у больной около 4 часов. На
другой день она стала покойнее, лежала в постели, полузакрыв лицо
одеялом, что-то говорила, с кем-то вела беседу. Врача встретила насто-
роженно, спросила: «Кто вы такая?». Ориентировалась в месте не со-
всем точно, не знала, действительно ли находится в больнице и какой
именно. Врача и няню спрашивала: «Что вы здесь делаете? Работаете?».
Во времени не ориентировалась, называла 1916 год, месяц «зимний».
Сама, начав рассказывать о пережитых ею неприятностях, сообщила
следующее. После операции в комнату явились какие-то люди, дети.
Сколько их было, не знает, наверное много. Незнакомые люди отвели
ее в пустую большую комнату, где лежал на кушетке мужчина средних
лет в белом халате. Он стал задавать ей вопросы: откуда она приехала,
где родилась, есть ли у нее дочери, замужем ли они. Эти вопросы пока-
зались ей подозрительными. Она стала просить отвести ее в палату. На
это мужчина «ехидно» засмеялся и вышел из комнаты, заперев за собой
дверь на ключ. Больная пыталась открыть дверь, стучала в нее, подхо-
дила к окнам, пробовала, заперты ли они, высоко ли расположены. Вы-
сота показалась ей небольшой, и она решила разбить окно и убежать. В
этот момент дверь открылась и вошла молодая женщина, которая стала
цинично больную ругать, в чем-то обвинять ее. Больная обратилась к
незнакомке с просьбой отпустить ее, ведь она старенькая, слабенькая,
после операции должна быть в палате, в больнице. Женщина продолжа-
ла цинично ругать ее, при этом схватила за руки и насильно перевела в
какую-то другую, несколько меньшую комнату. Туда сейчас же явилась
еще одна женщина, тоже молодая, и обе стали бить больную, ломать ей
руки, грозить убить ее совсем. Больная вырывалась, кричала, просила
отпустить ее: «Ведь я старая, бедная женщина, что вам надо?». Подо-
спевшая третья женщина помогала первым двум бить ее и потребовала,
чтобы она отдала свою одежду и деньги. Четвертая женщина была самая
старшая из них - пожилая. К ней и обратилась больная, думая, что она
сжалится над ней. Старая женщина злобно посмотрела на больную и
потребовала от нее деньги. Больная сказала, что у нее всего 15 рублей:
«Возьмите 12, а 3 оставьте мне». Но все женщины набросились на нее,
накинули одеяло ей на голову и стали жестоко избивать ее. Спустя не-
которое время «напавшая» шайка отпустила ее, всю избитую, измучен-
ную, и кто-то повел ее через коридоры, множество комнат (может быть
даже через улицу) в больницу, в палату. В палате, где, кроме больных,
никого из посторонних не было, больная успокоилась и попыталась
уснуть, но чувство «негодования» и сожаления о пропавших последних
деньгах, которые дали ей дочери, не давало ей покоя. Вскоре в палату
явился мальчишка лет пятнадцати и, подбежав к больной, несколько
раз ударил ее по лицу, выхватил из ее рук полотенце и убежал из палаты.
Это обстоятельство очень взволновало больную, так как полотенце
было казенное и либо ей, либо дочерям придется за него отвечать. Обо
всем этом больная рассказывала спонтанно, с соответствующими эмо-
циональными переживаниями. При упоминании о деньгах плакала.
Рассказ больной изобиловал многочисленными подробностями. По
окончании его, через довольно короткий промежуток времени на во-
прос о случившемся она с таким же жаром вновь начинала рассказывать
все с самого начала. Когда ее пытались разубедить, она довольно быст-
ро соглашалась: «Если так бывает от болезни, то может быть это у меня
от болезни. Не знаю». Но через минуту, другую, она вновь бывала убеж-
дена в полной реальности рассказанного ею происшествия.
Интеллект больной резко снижен. Не знает основных событий из
общественной и политической жизни. Память у нее расстроена, глав-
ным образом на недавнее прошлое, на текущие события. Не помнит,
что ела вчера, сегодня, не может запомнить имени врача, из названных
пяти чисел не запоминает ни одного, совершенно не может передать
содержание только что рассказанного ей рассказа. Эмоционально сла-
бодушна, тревожна, несколько напряжена. Почти ни минуты не остает-
ся покойна, жестикулирует или встает и вновь ложится.
У больной до операции была довольно ясная картина стар-
ческого слабоумия с обычными для этой болезни страхами и
бредом воровства, но у нее никогда не наблюдалось зрительных
или каких-либо иных галлюцинаций. Возбуждение, которое раз-
вилось через 6 часов после операции, носило галлюцинаторный
характер. Пока больная находилась в этом состоянии, с нею трудно
было войти в контакт, но ее поведение можно было понять только
как реакцию на устрашающие галлюцинаторные переживания
слухового и зрительного характера. Ее оборонительные движения,
попытки залезать под кровать, разговоры с кем-то, просьбы о по-
щаде говорят об этом с несомненностью. Более определенно о со-
держании галлюцинаций можно было судить на следующий день,
когда она рассказывала о перенесенных ею страхах. Ее реакция
носит характер известной стилизации, причем содержание своих
галлюцинаторных переживаний она переплетает с ложными вос-
поминаниями, припоминая и бредовым образом перетолковы-
вая действительные события, имевшие место еще до операции.
Рассказы больной на следующий день представляли некритиче-
скую передачу содержания галлюцинаций с добавлениями, идущи-
ми в направлении дальнейшего "развития ее бреда преследования.
Если раньше были только мысли о воровстве, в котором она подо-
зревала домашнюю работницу, то теперь появились грабители, в
существовании которых она осталась убежденной и после того, как
галлюцинации исчезли. Нельзя считать случайным, что в смысле
содержания галлюцинации больной и ее бредовые идеи идут в од-
ном направлении. И бред и галлюцинации являются как бы двумя
возможностями в развитии одних и тех же представлений. Нали-
чие бреда, хотя до операции и недостаточно оформленного, здесь,
видимо, нужно считать основным явлением, обнаруживающим
тенденцию к все большему развитию. Галлюцинаторные расстрой-
ства были только временным эпизодом на фоне идущего вперед
процесса бредообразования. Его непосредственная связь с опера-
цией, быстрое появление после нее и такое же быстрое исчезнове-
ние заставляют считать его реактивным, в своем существе стоящим
в зависимости от каких-то сдвигов в организме, обусловленных
операцией. Какие моменты здесь могли играть роль в возникнове-
нии галлюцинаций? Кратковременность последних говорит о том,
что в данном случае можно думать только о временных моментах.
Страх перед операцией, страх ослепнуть мог усилиться по-
сле операции, когда больная лежала с повязкой на глазах. Это
положение могло усилить ее страх, хотя во время самой опера-
ции и непосредственно после нее она была покойна. Могло иг-
рать роль давление на глаза, связанное отчасти с самой
операцией и в особенности вызванное повязкой. Затем нужню
иметь в виду, что проприоцепция глаза была изменена и впры-
скиванием эзерина. Однако большую роль сыграло общее пси-
хическое состояние больной — готовность видеть врагов,
наличие которых она подозревала. При таких условиях, если
операция сыграла какую-то роль, то едва ли ее Можно приписать
катаракте самой по себе.